Воды слонам! - Страница 82

— А, так вот что это было?

— Постой, — говорит он, выдувая дым. — Давай так. Кто старое помянет, тому глаз вон. Что скажешь, малыш? Мир? — и протягивает мне руку.

Я выпрямляюсь, вытянув руки по швам.

— Вы ее ударили, Август.

Остальные молча за нами наблюдают. Август столбенеет. Шевелит губами. Отдергивает руку и перекладывает в нее сигарету Руки у него в кровоподтеках, ногти поломаны.

— Да. Я знаю.

Я отворачиваюсь и всецело посвящаю себя ногтям Рози.

— Poldz nogе. Poloz nogе, Рози.

Она поднимает огромную ногу и переставляет на землю. Я подталкиваю перевернутую лохань под другую переднюю ногу. «Nogе! Nogе!» Рози переносит вес и ставит ногу на лохань. «Teraz do przodu» — подталкиваю я ее пятку пальцами, пока ногти не нависают над краем лохани. «Хорошая девочка!» — похлопываю я ее по боку.

Она поднимает хобот и приоткрывает рот в улыбке. Я поднимаюсь и глажу ее по языку.

— Ты не знаешь, где она? — спрашивает Август.

Я наклоняюсь и изучаю ногти Рози, проводя руками по ее подошве.

— Мне нужно ее увидеть, — продолжает он.

Я начинаю подпиливать. В воздух выстреливает тонкая струйка порошка.

— Что ж. Как хочешь, — дрожащим голосом произносит он. — Но она моя жена, и я ее отыщу. Пусть мне придется обойти все гостиницы в городе. Я все равно ее отыщу.

Я поднимаю глаза как раз в тот миг, когда он отбрасывает недокуренную сигарету. Пролетев по воздуху, окурок попадает прямо в открытый рот Рози и с шипением гаснет на языке. Она в панике трубит, тряся головой и запуская в рот хобот.

Август удаляется. Я вновь поворачиваюсь к Рози. Она глядит на меня с несказанной грустью, а в ее янтарных глазах стоят слезы.

Мне бы следовало подумать, что он будет искать ее по всему городу. Но я вовремя не озаботился, и в итоге она во второй попавшейся нам гостинице. Отыскать — легче некуда.

Поскольку за мной наверняка наблюдают, я жду благоприятного момента — и как только появляется возможность, сломя голову несусь в гостиницу. Выждав некоторое время за углом и убедившись, что хвоста за мной нет, я перевожу дыхание, снимаю шляпу, вытираю лоб и захожу.

Портье поднимает глаза. Ага, это уже другой. Он тупо пялится на меня.

— А вам что нужно? — спрашивает он так, как если бы уже видел меня — ну, или как если бы к нему постоянно заглядывали помятые гнилые помидоры.

— Мне нужна мисс Ларш, — отвечаю я, вспоминая, что Марлена зарегистрировалась под девичьей фамилией. — Марлена Ларш.

— Постояльцев с такой фамилией у нас нет.

— Нет, есть, — говорю я. — Утром я ее сам сюда провожал.

— Извините, но вы ошибаетесь.

Поглядев на него долгим взглядом, я взбегаю вверх по лестнице.

— Эй, парень! А ну вернись!

Но я несусь наверх, перепрыгивая через ступеньки.

— Если вы туда подниметесь, я вызову полицию! — кричит он.

— Давайте!

— Вызываю! Видите, уже звоню!

— Давайте!

Я стучу в дверь самыми целыми из костяшек пальцев.

— Марлена?

Миг спустя портье оттаскивает меня от двери и швыряет об стену. Схватив меня за лацканы, он повторяет мне прямо в лицо:

— Я же тебе сказал, ее здесь нет.

— Оставь его, Альберт. Это друг, — говорит, появляясь в вестибюле, Марлена.

Он замирает, горячо дыша мне в лицо. Глаза у него расширяются от недоумения.

— Что-о-о?

— Альберт? — переспрашиваю я в не меньшем недоумении. — Альберт?

— А как же раньше? — бормочет Альберт.

— Это не тот человек. Другой.

— Сюда приходил Август? — спрашиваю я, сообразив наконец, что к чему. — Все в порядке?

Альберт смотрит то на меня, то на нее.

— Это друг. Он с ним подрался.

Альберт отпускает меня и делает неловкую попытку поправить мой пиджак, после чего протягивает руку:

— Прости, парень. Ты ужасно похож на того, другого.

— Ничего, все путем, — я, в свою очередь, тоже протягиваю ему руку. Он пожимает ее так, что я морщусь от боли.

— Он будет вас преследовать, — говорю я Марлене. — Вам надо отсюда переехать.

— Не глупи, — отвечает Марлена.

— Он уже здесь был, — вставляет Альберт. — Я сказал ему, что у нас таких нет — и, похоже, он это проглотил. Потому-то я так удивился, когда ты… ну, то есть он… снова здесь появился.

Внизу звонит колокольчик. Мы с Альбертом встречаемся взглядами. Я заталкиваю Марлену в номер, а он спешит вниз.

— Чем могу служить? — спрашивает он в тот миг, когда я закрываю дверь. Судя по его голосу, это не Август.

Прислонившись к двери, я с облегчением выдыхаю.

— Я чувствовал бы себя куда лучше, если бы вы позволили мне подыскать для вас гостиницу подальше от цирка.

— Нет. Я предпочту остаться здесь.

— Но почему?

— Он здесь уже был — и думает, что я где-нибудь еще. Кроме того, мне все равно не удастся избегать его вечно. Завтра мне придется вернуться в поезд.

И об этом я тоже не подумал.

Она уходит в дальний конец комнаты, попутно проведя рукой по столику, и опускается в кресло, откинув голову на спинку.

— Он приходил мириться, — говорю я.

— И ты согласился?

— Нет, конечно! — возмущенно отвечав я.

Она пожимает плечами.

— Надо было согласиться. А то еще уволят.

— Он же ударил вас, Марлена.

Она закрывает глаза.

— Боже мой! И что, он всегда был таким?

— Да. Ну, прежде он меня не бил. Но эти перепады настроения? Да, всегда. Я никогда не знала, что увижу, когда проснусь.

— Дядюшка Эл говорит, что у него параноидная шизофрения.

Она опускает голову.

— И как вы выдерживаете?

— А у меня разве есть выбор? Я вышла за него прежде, чем узнала. Ты же й сам видел. Когда он счастлив, более обаятельного человека не найти. Но стоит ему выйти из себя… — Марлена вздыхает и молчит так долго, что я начинаю сомневаться, будет ли продолжение. Когда она вновь заговаривает, голос у нее дрожит. — Впервые такое случилось недели через три после нашей свадьбы, и я до смерти напугалась. Он так избил одного рабочего в зверинце, что тот лишился глаза. А я все видела. Тогда я позвонила родителям и спросила, можно ли мне вернуться домой, но они даже не стали со мной разговаривать. Мало того, что я вышла замуж за еврея, так теперь я еще хочу развестись? Отец велел матушке передать мне, что в его глазах я умерла в тот самый день, когда от них сбежала.